Кино и фотография

Действительно ли можно было бы согласиться с писателем Халдором Ласкнессом и отказать кино в праве называться искусством за эту его прямую связь с фотографированием? Как известно, не порвав с фотографией, кинематограф однако кардинально меняет природу самой фотографии, подчиняя ее технические возможности логике кинематографического синтеза. Не случайно само понятие времени в кино стало предельно емким, а кинематографический язык стал синонимом самого действенного и интенсивного языка в искусстве. Ему, например, незачем было отвлекаться для информационного описания (как, скажем, в литературе) интонации человеческой речи или цветовой тональности предмета, живописных особенностей мест действия и т. д. Все это кинематографический образ открывал перед глазом и ухом человека сразу, в одно мгновение, достигая величайшей силы непосредственной достоверности.

Эта внутренняя особенность языка кино, естественно, не могла не сказаться как на характере словесных обобщений, т. е. использовании слова в кино (кинематографическом диалоге), так и на природе самого суверенного из всех средств кинематографического синтеза — на природе искусства актера. Б. В. Щукин как-то рассказывал, что после первых работ в кино он уже и в театре стал играть более сдержанно, чем обычно, играть «по-кинематографически».

Н. П. Хмелев в статье «О работе в кино» обращает внимание па то, что игру актера в кино прежде всего характеризует «минимальное, но четкое внешне действенное выражение, при максимальной внутренней собранности всех артистических сил и возможностей». Г. Товстоногов в своем выступлении о взаимоотношении между театром и кино подчеркивает: «Кино заставило нас иначе мыслить. Оно беспредельно увеличило способность фантазировать. Безграничное богатство ассоциаций отделяет современного зрителя от зрителя прошлого века. Современный зритель мыслит кинематографически. Современные театральные авторы, режиссеры, актеры также обязаны мыслить кинематографически». Известны также и высказывания писателей о влиянии специфического характера кинематографического обобщения на характер обобщений в литературе. Еще Лев Толстой, с его чутьем гениального художника, задолго до того, как появились первые фильмы, позволяющие по-настоящему говорить о языке кино, прозорливо предсказывал, что кинематограф, который «разгадал тайну движения», потребует от писателя «нового способа писания».